Иван Александрович Удалов (Митин; 1920 — 1997)
В 1940 году был призван в Красную Армию, служил на Балтийском флоте. Принимал участие в Великой Отечественной войне в составе отряда моряков-водолазов, был ранен, принимал участие в разведывательно-диверсионных операциях Роты особого назначения. Документы об этой роте до сих пор засекречены, но некоторая утечка информации все-таки произошла. Награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией». В 1947 году демобилизовался и обосновался во Владимире.
Иван Удалов-Митин участвовал в эвакуации населения и боевого оружия при переходе из Таллина. Об этом переходе им был написан рассказ «Нервы, нервы».
«Уже отдан приказ: «Таллин оставить!» Прижатые наступавшими немцами к морю, мы второй раз эвакуировались из Таллина. Город заволокло черным густым дымом: горели целлулоидный завод и жилые кварталы Юле-Мисто.
Немцев удалось сдерживать до вечера. Из гавани мы ушли последними, на лесовозе «Папанин», громадине в десять тысяч тонн водоизмещения. На борту «Папанина» находились солдаты и около тысячи гражданских пассажиров. Нас, немногих матросов, тут же зачислили в состав корабельной команды… Мне поручили наблюдение за минами по правому борту, а в случае налета вражеской авиации я обязан был подносить снаряды к зенитному орудию, установленному на корме. Ночью уйти не удалось. Немцы набросали в заливе столько мин, что судну невозможно было сделать ни одного движения. Только на рассвете снялись с якоря…
Над горизонтом появилась цепь черных точек. Они быстро увеличивались в размерах и оказались немецкими пикирующими бомбардировщиками. Один самолет развернулся над нами и с воем пошел в пике. Заработала наша зенитка. Мы едва поспевали подносить снаряды. Но самолет упрямо шел на нас. От фюзеляжа его одна за другой оторвались четыре бомбы и с воем понеслись вниз. Все на палубе замерли в разных позах, с расширенными глазами. К счастью, бомбы разорвались по бортам, обдав палубу брызгами, осыпав бока осколками
Самолеты сделали новый заход. Бомбы угодили нам в носовую часть. На носу начался пожар… Началась паника. Обезумевшие люди метались по палубе, кричали, давили друг друга, затаптывали раненых, прыгали за борт. Посреди палубы над ящиками со снарядами неожиданно вырос усатый капитан-лейтенант, явно из запаса. Он грозно потряс над головой пистолетом и крикнул:
— Тихо! Стрелять буду!
И выстрелил несколько раз в воздух. Люди остановились. А он уже командовал, указывая кому что делать. В огонь полетел песок, ударили брандспойты, пожар на носу погасили… Еще налет, но бомбы пролетели мимо. Мы скрипели от бессилия зубами, из души в душу ругались, трясли над головой сжатыми кулаками, изливая ненависть. Не делай мы этого, страх бы взял верх, и паника началась бы снова.
Около десяти часов продолжалась неравная борьба нашего, почти безоружного торгового судна с несколькими десятками первоклассных пикировщиков. Где наши самолеты, почему ушли боевые корабли, понять матросским умом это было невозможно».